ФИО
Котов Вадим Евгеньевич
Как Вы пришли в ОП? Когда и почему?
В августе 1963 года. С февраля 1962 года по май 1963 года я был на практике в Институте математики СОАН у Э. Евреинова. Нас было шесть студентов МИФИ, и мы проектировали М220-М2, следующую (параллельную) версию ЭВМ серии М20. В ходе работы, да и в нерабочей обстановке, мы общались с сотрудниками ОП (тогда ЛП, Лаборатории Программирования), в первую очередь с Игорем Поттосиным, Геной Кожухиным и Юлием Волошиным. Бывали на их семинарах, было очень интересно все, что там делалось, от теоретических работ А.П. Ершова по схемам Янова до алгоритмов и кода Альфа-транслятора. Да и Академгородок был так хорош тогда и зимой, и летом. Жизнь просто бурлила – в Университете на семинарах, в ККК (Кофейно-Кибернетическом Клубе), в кафе «Под Интегралом», в клубе «Москва». А рядом – Алтай с Чулышманом, Саяны, Тува.
Поэтому, когда мы узнали, что в МИФИ нас распределили в Москву, трое (я, Саша Нариньяни и Паша Леонов) решили остаться в Академгородке и, конечно же, попроситься к А.П. Ершову, так как у Евреинова нам не нравилось (академик Канторович назвал его и его напарника Косарева «учеными с большой дороги».) Пошли к А.П. и попросились перераспределиться к нему. Он согласился, академик Сергей Львович Соболев, директор Института математики, поддержал, и мы думали, что дело сделано: сразу после зашиты дипломов в Москве мы возвращаемся в Городок. Но не тут-то было. Вернулись мы в Москву, и началось хождение по инстанциям Минпросвета РСФСР, МинВУЗа СССР, Госплана РСФСР и Госплана СССР. Распределение в МИФИ было жестким, в основном в п/я. Почти три месяца продирались мы через бюрократические джунгли. Последний, самый главный начальник в Госплане СССР, в огромном кабинете с огромными картами Союза на всех стенах, в светло-сером костюме (мы научились отличать бюрократов по костюмам: чем светлее костюм, тем важнее начальник), спросил нас: «Скажите честно, почему вы хотите уехать из Москвы, куда все нормальные студенты мечтают распределиться, в Сибирь, да еще на зарплату, которая почти в два раза меньше, чем вам предлагают здесь? Что-то тут не так». Мы ему стали рассказывать взахлеб про Академгородок, Лабораторию Программирования, ККК, весеннюю охоту, Обское море, Алтай. Он послушал и ... молча подписал перераспределение.
Ваше первое впечатление об Андрее Петровиче? О других коллегах?
Очень нравились мне люди в Лаборатории программирования, все – яркие индивидуумы и, одновременно, «спаянный коллектив». Коронная фраза, которую я услышал не первом же семинаре, была: «Дай мне сказать, что ты хочешь сказать». Кстати, на семинары к нам приезжало много гостей. Не все были хорошими докладчиками. Часто после первых 10-15 минут занудного и непонятого выступления задавался вопрос докладчику, на который сейчас же вызывался отвечать или Кожухин, или Волошин, или Загацкий, и начиналось хоровое выступление, в котором участвовали все, кроме докладчика. Наконец вставал А.П. и четко и ясно резюмировал все, что перед этим пытался рассказать докладчик. У него был поразительный дар быстро понимать суть неразборчиво рассказанного или написанного и переизлагать ее просто и внятно. (Интересно, что, переводя иностранных гостей, он частенько увлекался сказанным и превращал короткую английскую фразу в довольно развернутый комментарий «от себя».)
Что Вы можете вспомнить о работе в ОП? В каких проектах Вы участвовали? Какими темами Вы занимались? Кто был Вашим первым (непосредственным) руководителем?
Когда мы (С.Нариньяни и я) обсуждали с А.П. возможность работать в ОП, мы сказали, что нас интересует параллельное программирование и есть соображения, как его организовать эффективно для любого числа параллельных процессов и параллельных процессоров. В это время уже вовсю шла работа над Альфа-транслятором, нас не имело смысла вовлекать в проект на этой стадии, и А.П. сделал нас «вольноопределяющимися» теоретиками и был нашим первым непосредственным руководителем. Так что мы не участвовали в основных проектах, которыми руководил А.П. в 60-е и 70-е годы (Альфа, Эпсилон, АИСТ и другие). А позже мы начали свои проекты. Я продолжал заниматься параллельными системами, а А.Нариньяни переключился на искусственный интеллект. Я работал в проекте МАРС и в ВНТК «Старт», а также в проекте ВЦКП на стадии его завершения.
Кто из Ваших коллег оказал наибольшее влияние на Ваш профессиональный рост?
А.П.Ершов и Г.И.Марчук были учителями, но учиться у них было, что учиться играть в шахматы у гроссмейстеров – их уровня все равно не достичь. Нариньяни был ведущим в нашей связке в начале нашей работы в ОП, мне нравилась его способность постоянно генерировать идеи (как рациональные, так и иррациональные). У Кожухина можно было научиться тому, как ставить и решать реальные задачи в реальном программировании. Б.А.Трахтенброт показал, как надо писать научные работы в теории программирования, когда, будучи оппонентом моей кандидатской диссертации, заставил перелицевать ее так основательно, что стал фактически моим соруководителем.
Кто из гостей ОП Вам наиболее запомнился?
Джек Шварц, выдающийся математик и человек удивительно приятный во всех отношениях, с ним было интересно говорить на любую тему. Дон Кнут, автор фундаментального труда «Искусство программирования». Скромность и простота Дона так контрастировали с повадками многих «больших ученых».
Какие результаты ОП Вам кажутся наиболее значимыми?
Альфа и Альфа-транслятор. Они сформировали ОП, из них выросли большинства последующих проектов.
Вы можете вспомнить самый веселый день в ОП?
День получки в размере 98 рублей.
А самый грустный?
Смерть Гены Кожухина, первая в ОП, и похороны Андрея Петровича.
Чем вы теперь занимаетесь?
На пенсии, числюсь адьюнкт-профессором Университета Карнеги-Меллон (США) и работаю исследователем-надомником.
С кем из коллег Вы продолжаете работать или просто дружить?
Продолжаю изучать совместно с моими бывшими коллегами в США и Европе эффективные методы самоуправления в полностью распределенных системах.
В Кремниевой Долине, где я сейчас живу, много бывших соановцев, в том числе коллеги из ОП, с которыми регулярно встречаемся, умеренно выпиваем и хорошо закусываем: Люся Черноброд, Яша и Галя Курляндчики, Дима Кузнецов, Женя Тарасов, Андрей Денисов, Валя и Саша Рубенчики.
О чем Вы мечтали? Какие мечты сбылись?
Выйдя из юношеского возраста, я не мечтал (в смысле фантазирования), а решал задачи, которые либо ставил себе сам, либо ставила передо мной жизнь, либо мне предлагали руководители, коллеги или работодатели. Большинство задач удавалась решать к моему удовольствию и удовлетворению заказчиков, если таковые были. В целом, я счастлив, что всю свою жизнь я занимался тем, чем хотел, и получал от работы огромное удовольствие (had fun, как здесь говорят). И в основе этого – отношение к жизни и работе, которые я усвоил в начале своей профессиональной жизни в СОАН СССР, ВЦ и ОП.
Изменилось ли Ваше представление о программировании на протяжении Вашей жизни в ОП?
Нынешнее программирование соотносится к тому кодированию для ламповых ЭВМ, с которого я начинал, по-видимому как управление современным истребителем к управлению аэропланами начала ХХ века. Но фундаментальные основы программирования не изменились, как не изменились принципы полета самолетов. Этим и объясняется профессиональное долголетие ветеранов ОП.
